|
 Интервью известного историка, профессора Игоря Фроянова, данное «Советской России»
«Царство без грозы, что конь без узды…»
— Игорь Яковлевич, накануне 60-летия Победы высказывалась
мысль, что пришла пора, наконец, воздать должное и Верховному
Главнокомандующему генералиссимусу Сталину. А как вы относитесь к идее
такой запоздалой исторической реабилитации?
— Лучше поздно, чем никогда. Восстановить доброе имя того или иного
исторического деятеля подчас очень непросто. Ведь история полна
аналогий, а сравнение с великими предшественниками может показаться
«некомфортным» для ничтожных наследников московского трона. Может быть,
поэтому в исторической науке, как ни в какой другой, так много клеветы,
наветов и злобных вымыслов, изготовленных под сиюминутный политический
заказ. Особенно, на мой взгляд, не повезло двум крупнейшим фигурам
русской истории: Иосифу Сталину и Ивану Грозному. Именно по отношению к
ним потомки оказались столь же невежественны, сколь и неблагодарны.
Между тем заслуги этих людей просто неоценимы. Я утверждаю, что если
Сталин трижды спас Россию, то Иван Грозный в свое время спас Россию в
трех ее ипостасях.
— Это настолько противоречит устоявшимся взглядам, что давайте остановимся на этом тезисе поподробнее. И начнем со Сталина.
— По крайней мере две заслуги Сталина не оспариваются даже его
врагами: победа над Германией во второй мировой войне (точнее, над
объединенной Европой под предводительством Гитлера) и создание
ракетно-ядерного щита в ответ на ядерный шантаж Соединенных Штатов в
холодной войне. Это предопределило дальнейшее существование нашей страны
как суверенного независимого государства.
Но была еще и третья победа Сталина, которая по достоинству не
оценена нашими современниками: Сталин спас Россию от Троцкого и К*,
которые вынашивали бредовые идеи мирового революционного пожара. Они
собирались спалить Россию, использовав ее в качестве запала мировой
революции и установить «новый мировой порядок» в виде «Всемирной
республики Советов».
 — То есть, в начале ХХ века Троцкий вынашивал те же самые планы, которые осуществили Горбачев и Ельцин в конце столетия?
— В принципе — да, но с различием конкретных обстоятельств. По
существу, ведь тогда Троцкий и его единомышленники (как впоследствии
Горбачев и Ельцин), пытались реализовать на практике один из вариантов
«глобализации». Это прямо вытекает из троцкистской идеи «перманентной
революции».
Сталин же, условно говоря, «национализировал» Октябрьскую революцию,
осуществив план построения социализма в отдельной стране. И эта
национализация сохранила Россию как субъект мировой истории.
Таким
образом, в первой половине ХХ века трижды гибель грозила нашему
государству, и все три ситуации требовали от правителя России
колоссальной государственной воли, прозорливости и мужества для принятия
правильного решения. И на этих трех перевалах российской истории
Сталин действительно предстает как выдающийся государственный деятель.
— Да, получается как в известной притче. Чем отличается
небесный Спаситель от земного? И того, и другого вспоминают в минуту
смертельной опасности. Различие же в том, что, едва миновала опасность, о
Боге забывают, а героя втаптывают в грязь. Отчего же народ так
несправедлив к своим спасителям?
— Виноват не народ, а те, кто присвоил себе право говорить от его
имени. Я имею в виду известного рода политиков, придворных историков и
беллетристов от истории. Как я уже говорил, историческая наука во все
времена была очень политизирована и зависела от господствующих
политических взглядов. Поэтому не стоит удивляться, что в отечественной
историографии конца XIX—начала XX столетий в основном был в моде
либерально-западнический подход к событиям русской старины.
Беда лишь в том, что чужим аршином русской истории не измерить.
Россия не Европа, к России и к русским правителям история предъявила
совершенно иной счет. На нашу страну накатывались волны вражеских
нашествий, то с юга, то с запада, то с востока. Причем каждое такое
нашествие ставило вопрос: быть или не быть России?
По этой причине в средневековой Руси сложился совершенно иной тип
общественных отношений: не «договорные», не «правовые», а — «служебные».
«В службе — честь!» и «Служить до смерти» — вот принципы, которыми
руководствовались все сословия средневековой Руси. А из гражданских прав
у всех сословий было только одно неоспоримое право — сложить голову за
свою Родину.
Русский же царь воспринимался лишь как первый слуга Отечества. И свою
царскую миссию он рассматривал как служение Богу, своей стране и
своему народу. Вот как это сформулировал Иван Грозный в своем втором
послании князю Курбскому: «Ничем я не горжусь и не хвастаюсь и ни о
какой гордости не помышляю, ибо я исполняю свой царский долг и не делаю
того, что выше моих сил».
Далее в том же послании, опровергая клевету Курбского о жестокостях
царя, Иван Грозный пишет о себе: «Никаких козней для истязания христиан
мы не придумываем, а напротив, сами готовы пострадать ради них в борьбе
с врагами не только до крови, но и до смерти».
И это были не пустые слова. Да, русские государи порой бывали суровы,
но так же суровы они были в первую очередь к себе, к своей семье и к
своим близким. Все подчинить службе — таков принцип. И даже родственные
чувства не заслоняли этого принципа, государи русские в первую очередь
думали о благе подданных, а не об интересах своих близких. Таков был
царь Иван, таков был и Сталин.
— Вы, видимо, имеете в виду знаменитый ответ Сталина на
предложение немцев обменять его сына Якова, попавшего в плен, на
фельдмаршала Паулюса? Ведь Сталин тогда якобы сказал: «Я солдата на
фельдмаршала не меняю».
— Я не знаю, была ли такая фраза произнесена дословно, — ведь немцы,
говорят, просили в обмен на Якова не Паулюса, а попавшего в плен
немецкого лейтенанта, родственника Гитлера. Но это детали, а смысл
ответа Сталина легенда воспроизводит точно: ни родственникам, ни близким
друзьям никаких привилегий по сравнению с другими подданными. В этом
отношении Сталин продолжал традицию жертвенного служения России,
заложенную еще царем Иваном Грозным.
Вот подобный, тоже очень характерный эпизод из далекого прошлого.
Один из любимых опричников царя, Василий Грязной, по своей
неосторожности угодил в плен к татарам. Татары запросили за него 100
тысяч рублей (по тем временам — колоссальная сумма) или обменять его на
пленного татарского военачальника Дивея. В ответ на это царь Иван
посылает Василию Грязному такой ответ: «Писал ты, что за грех взяли тебя
в плен, так надо было, Васюшка, без пути средь крымских улусов не
разъезжать; а уж как заехал, не надо было спать…». То есть — сам
виноват, что попался, и нечего на Бога кивать.
А далее царь пишет, что уж так и быть, тысячи две он за него выкуп
даст, а больше — ни-ни! Про 100 тысяч — и не думай! И то дорого, так как
раньше за таких, как Грязной, по пятьдесят рублей давали.
Отдавать
же татарского военачальника Дивея в обмен на своего любимца Василия
Грязного царь Иван и вовсе не собирается, и вот почему. Царь Иван
пишет: «И тебя ведь на Дивея выменять не на пользу христианству — во
вред христианству: ты один свободен будешь, да приехав, лежать станешь
из-за своего увечья, а Дивей, приехав, станет воевать да несколько сот
христиан получше тебя пленит. Какая в том будет польза?»
Полное подчинение своей личности служению Отечеству — это давняя
традиция русского самодержавия, и наиболее ярко она воплотилась в
деятельности Ивана Грозного, Петра Великого и Иосифа Сталина.
| 
